«Человек-эпоха» — так в Воентелекоме называют самого именитого работника 17 ЦПИС, ветерана Великой Отечественной войны, главного конструктора по объектам РВСН Александра Артамошина, которого уже нет рядом с нами. Жизненный путь этого одарённого человека, яркого представителя советской инженерной школы, охватил без малого всю историю 17 ЦПИС, начавшуюся ровно 68 лет назад — 19 мая 1949 года.
Военное детство
В прошлом веке жила в деревне Поплёвино Скопинского района Рязанской области семья Артамошиных. Было у отца с матерью восемь детей — шесть девочек и два мальчика. Обычная крестьянская семья, не самая зажиточная. Родители целыми днями в поле, а дети одни: старшие нянчат младших да приглядывают за хозяйством.
В середине 30-х родители с младшими детьми перебрались в Москву. Здесь одиннадцатилетнего Сашу и застала война. Тем же летом в результате несчастного случая погиб на производстве отец (мать умерла на год раньше). Приехала старшая сестра, собрала ребятишек и увезла в Поплёвино. Помогли родственники по материнской линии — приняли детей в свои семьи.
Осень 1941-го — один из самых трагических периодов начального этапа войны. Немцы рвались к Москве. В конце сентября они начали наступательную операцию «Тайфун», планируя уничтожить советские войска в районе Брянска и Вязьмы, а затем охватить Москву с севера и юга. Несмотря на отчаянное сопротивление, в начале октября линия нашей обороны в районе Смоленска была прорвана, в образовавшуюся брешь хлынули немецкие войска группы «Центр». Двадцать пятого ноября передовые части вошли в город Скопин.
— Это недалеко от Поплёвина, всего 12 километров, — много лет спустя рассказывал автору этих строк Александр Дмитриевич. — Пока немцы стояли в Скопине, обстановка в деревне была невероятно тяжёлой: никто не знал, что делать. Летом ещё можно было бы спрятаться в лесу, а куда идти по снегу с детьми? Сидели по домам и готовились к самому худшему. Продолжалось это несколько дней. Потом началось наступление советских войск, немцев из Скопина выбили, и больше они его не занимали.
Сельские учителя были в эвакуации, пришлось учебный год пропустить. А в 42-м открылась школа-восьмилетка в соседнем посёлке Побединка, в неё Саша и начал ходить на занятия: три километра туда, три — обратно. В весеннюю распутицу приходилось оставаться дома — не было обуви, чтобы выйти на улицу. В подобном положении оказались многие селяне: в иные дни в школе было всего несколько учеников.
В 1943 году забрали в армию старшего брата Павла. Провожали с надеждой увидеться после победы... Не дождались: буквально через три месяца пришла похоронка: погиб под Курской дугой…
Перед войной в Побединке были заложены шахты для добычи бурого угля, построены первые производственные здания. Осенью 41-го, с подходом немцев к Скопину, шахты были затоплены, оборудование частью демонтировано, частью уничтожено. Ближе к концу войны шахты помаленьку начали восстанавливать. Рабочих не хватало, работали старики да молодёжь.
Вместе с друзьями Саша ходил на шахты подрабатывать. Под землю подростков, понятно, не пускали, но хватало дел и на поверхности: очистить территорию от мусора, поднести рабочим стройматериалы… Пусть заработок и копеечный, а радость всё равно большая: согревала сама мысль, что ты можешь хоть чем-то помочь приютившей тебя семье.
В послевоенные годы Александр Артамошин был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», ему было присвоено звание ветерана Великой Отечественной войны. В 2010 году Александр Дмитриевич был награждён юбилейной медалью «65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», а в 2015-м — ещё одной — в честь 70-летия великого подвига в самой кровопролитной войне XX века.
Назначение
В послевоенные годы авторитет военного человека был необычайно высок, в военное училище стремился попасть едва ли не каждый выпускник средней школы. Для сельских ребят военная профессия часто была ещё и единственной возможностью вырваться из глубинки, посмотреть страну, а может, и мир: с 1945 года ограниченная группировка советских войск имела постоянную дислокацию на территории Восточной Германии.
Отличную возможность начать службу предоставляли специальные школы: артиллерийские, военно-морские, школы ВВС. В них можно было поступить после восьмого, девятого или десятого класса. В таких школах была армейская дисциплина, воинская форма и летние лагеря. Выпускники без экзаменов зачислялись в военные училища.
После восьмого класса Саша тоже пошёл в военное училище. Родственник посоветовал парню попробовать свои силы в Арзамасской школе старшин-радиоспециалистов. Поехал в Арзамас — и поступил. Занимался с большим интересом. А затем продолжил обучение в Горьковском училище техников связи, которое окончил в 1951 году.
За два года до этого, 19 мая 1949 года, на базе проектно-конструкторского отдела 52-го отдельного строительно-монтажного полка связи, дислоцированного в ближнем Подмосковье, было сформировано Проектно-техническое управление связи Сухопутных войск — будущий 17 Центральный проектный институт связи. Сюда и получил назначение на должность старшего техника-проектировщика младший лейтенант Александр Артамошин.
Вряд ли он мог тогда предположить, насколько прочно его жизнь переплетётся с историей 17 ЦПИС, в котором ему суждено будет проработать более 60 лет. Здесь он встретит свою будущую супругу Евгению Сергеевну, станет известным конструктором, создателем уникальных защищённых антенно-фидерных устройств, лауреатом Государственной премии 1969 года. И что о нём будут знать буквально все: от офицеров — специалистов по эксплуатации и ремонту средств боевого управления и связи до главкома РВСН (ракетных войск стратегического назначения).
Четвертый отдел
— С Александром Дмитриевичем я познакомился в 1986 году, когда после военного училища был направлен служить в четвёртый отдел, который он в те годы возглавлял, — рассказывает заместитель руководителя департамента 17 ЦПИС полковник запаса Александр Летовальцев. — И первое, что мне бросилось в глаза, это то, каким огромным авторитетом пользуется полковник Артамошин не только в проектном институте, но и за его пределами. Практически до последнего дня ни одно серьёзное совещание у основного заказчика не проходило без участия Артамошина. И очень часто его слово как главного конструктора было решающим.
Стоит сказать вот о чём: проектный институт оборудования не разрабатывает, он размещает уже существующие образцы на объекте в соответствии с нормами и правилами проектирования. Уникальность Александра Артамошина заключалась в том, что он создал внутри института совершенно новое направление, которое занималось именно разработкой оригинальных антенных устройств.
Четвёртый отдел — отдел проектирования комплексов радиосвязи специальных объектов. В него помимо проектных групп входили две группы по разработке конструкторской документации — для наземных и для специальных антенно-фидерных устройств. Существовала также группа гарантийного (авторского) надзора, которая постоянно присутствовала при строительстве антенных сооружений, а при необходимости осуществляла и постгарантийный надзор. В отделе был и инженер-строитель, без участия которого не обходилась ни одна строительная площадка.
Под руководством Артамошина было создано немало самых разных специальных антенно-фидерных устройств, большая часть изделий размещена на объектах ракетных войск и до сих пор находится на боевом дежурстве. Он первым предложил использовать в военной связи асбестоцементные антенные мачты, причём сам выполнил все необходимые расчёты… на обычной логарифмической линейке. Мачты конструкции Артамошина используются на спецобъектах до сих пор.
Интересная деталь: когда в 17 ЦПИС приезжала очередная комиссия из Министерства обороны, то первое, о чём ей докладывали, это о разработке конструкторской документации на специальные антенно-фидерные устройства и оснащение АФУ специальных объектов. И лишь потом сообщалось обо всех остальных проектах, которые институт выполнял в интересах Вооружённых Сил. Это десятки объектов и сооружений связи, автоматизированных систем управления и информации, узлов связи защищённых командных пунктов Генерального штаба, военных округов и армий. Проектировал 17 ЦПИС объекты и за границей — в странах Варшавского договора.
— В октябре 1982 года наш институт был награждён орденом Трудового Красного Знамени. Думаю, не ошибусь, если скажу, что эта награда во многом заслуга Александра Дмитриевича, — добавляет Александр Летовальцев.
История одной записи
С тех пор, как защищённые АФУ были приняты на вооружение, Александру Артамошину приходилось одновременно решать две задачи: как главному инженеру проектов по объектам РВСН руководить разработкой проектно-сметной документации, а как главному конструктору 17 ЦПИС — участвовать в опытных конструкторских работах и проводить испытания устройств в условиях, максимально приближенных к боевым. С обеими задачами он справлялся блестяще.
— В нашей семье было принято не говорить дома о работе, — рассказывает сын Александра Дмитриевича полковник запаса Сергей Артамошин. — Лишь по косвенным признакам можно было догадаться о каких-то событиях, по поводу которых он переживал, но о которых не имел права рассказывать, поскольку дело касалось секретных разработок. В такие дни отец был малоразговорчивым, вечерами подолгу сидел на кухне и о чём-то думал. Ему могли позвонить поздно вечером или рано утром, и по тому, как у него сразу же менялось настроение, мы догадывались: испытания прошли успешно, новое устройство будет поставлено на вооружение.
Сергей Артамошин вспоминает и такой эпизод. Однажды Александр Дмитриевич проводил испытания защищённого АФУ на одном из объектов. Специалистам удалось связаться с подводной лодкой, находившейся более чем за тысячу километров. Тогда это было сродни чуду — добиться устойчивой связи с подлодкой в океанских глубинах. И, тем не менее, чудо произошло, радости испытателей не было границ.
— В архиве отца сохранилась запись, которую он сделал в тот день: «Вчера, 22 мая 1994… был впервые передан привет глубоко под воду… Ура!» Под этой записью — 24 подписи, — добавляет Сергей Александрович. — Всю свою радость от удачных испытаний отец уложил в несколько слов. Даже в такой ситуации он оставался сдержанным человеком.
Конструктор от Бога
В середине 80-х решался вопрос о том, чтобы на базе отдела создать специализированное конструкторское бюро по разработке антенно-фидерных устройств, как наземных, так и специальных. Это было нечто новое, ранее не существовавшее в практике 17 ЦПИС. Большие надежды связывал с созданием КБ полковник Артамошин, мечтавший не просто конструировать АФУ, а создать школу отечественных конструкторов защищённого оборудования.
Те, кто работал вместе с Александром Дмитриевичем, сходятся в одном: создавая новое, при этом теоретически обосновывая свой замысел и воплощая его в практическом результате, он просто обязан был написать докторскую диссертацию. Но этого не произошло: окончив в 1964 году Всесоюзный заочный электротехнический институт связи, Александр Дмитриевич, что называется, с головой ушёл в работу. Главным для конструктора Артамошина всегда оставалось живое дело, а степени и звания, считал он, это второстепенное. Никогда не занимал он в институте и высоких административных должностей.
В 1971 году в звании полковника Александр Артамошин был назначен начальником четвёртого отдела. В этой должности он прослужил почти 20 лет. И всегда дверь в его кабинет была открыта для всех: он одинаково приветливо относился и к опытным инженерам, и к тем, кто только начинал входить в профессию.
— Помню, когда меня назначили на должность главного инженера института, Александр Дмитриевич зашёл ко мне поздравить с новым назначением. Сказал, что всегда готов мне помочь по любому вопросу. Несмотря на колоссальную разницу в жизненном и профессиональном опыте, он отнёсся ко мне с таким уважением, которое тогда я вряд ли ещё заслуживал, поскольку был, в общем-то, молодым руководителем. И вот такое его уважение меня тронуло тогда чрезвычайно, — говорит Александр Летовальцев.
Знаменитый конструктор умел найти общий язык с молодыми инженерами. Был требовательным, но при этом всегда стремился помочь, в чём-то поддержать. А близким людям говорил, что в жизни никогда нельзя замыкаться на самом себе, нужно обязательно уметь смотреть по сторонам и замечать людей. И это, наверное, было одним из его главных жизненных принципов.
За последние двадцать лет в 17 ЦПИС сменился не один руководитель. Для каждого из них Александр Дмитриевич был старшим товарищем, если не сказать больше — наставником. Он никогда не был замкнут только на антенно-фидерных устройствах, напротив, обладал широчайшим кругозором и имел своё мнение по любому вопросу.
— В период расцвета института — это 70–80 годы — в нём работали три «кита», три живые легенды: Ластовский, Бадалов и Артамошин, — замечает начальник отдела выпуска и хранения документации департамента 17 ЦПИС подполковник запаса Анатолий Кривко. — О каждом из них можно написать целую книгу. И всё-таки с Александром Дмитриевичем, я думаю, сравнить кого-то другого невозможно, настолько интересным, талантливым, своеобразным человеком он был.
Александр Артамошин был отмечен многими наградами, в том числе орденом Красной Звезды, имел несколько почётных званий. По словам тех, кто его знал, больше всего Александр Дмитриевич ценил звание «Заслуженный конструктор Российской Федерации». Он был конструктором от бога…
Идея о создании в 17 ЦПИС конструкторского бюро, к сожалению, так и не была реализована. Известные события конца 80-х — начала 90-х годов прошлого века мало способствовали развитию отечественной конструкторской мысли. Сворачивались программы вооружений, снижалось количество заказов, сокращалось финансирование. Замысел главного конструктора РВСН оказался несозвучен эпохе первоначального накопления капитала…
Он многое делал своими руками
Семья Артамошиных живёт в Мытищах с 60-х годов. Всё это время Александр Дмитриевич добирался до работы на общественном транспорте. Сначала на электричке до станции Маленковской, а оттуда пешком через парк Сокольники до института. И это в восемьдесят пять лет!
— Видели бы вы, с каким азартом он играл в футбол! Это было в начале нулевых, — вспоминает Анатолий Кривко. — Человеку за семьдесят, а он, как мальчишка, носится по полю… Купаться ходил на пруд к Маленковской. А зимой любил лыжные прогулки по Сокольникам. И откуда у него на всё жизненной энергии хватало? Удивительный был человек!
По мнению Сергея Артамошина, на характер отца, его привычки повлияла ранняя самостоятельность, необходимость уметь многое делать своими руками. Всем известный конструктор любил на досуге заниматься ремонтом часов. Дома у него был целый набор маленьких отвёрток, которыми он очень дорожил. Увлечённо чинил ламповый телевизор, когда тот по какой-то причине выходил из строя. Однажды вместе с сыном построил гараж. С видимым удовольствием возился на даче.
— А ещё отец очень любил читать, — говорит Сергей Александрович. — У нас дома немало книг по военной тематике, много мемуарной литературы, он всем этим живо интересовался. В прежние времена выписывал по четыре-пять газет, позже ходил покупать их в киоск.
* * *
…Ушёл Александр Дмитриевич неожиданно для всех, кто знал его энергичным, несмотря на возраст, человеком. В пятницу, 5 июня 2015 года, он был на работе, а в воскресенье пришла печальная весть.
Тринадцатого сентября 2016 года в Воентелекоме была открыта мемориальная доска конструктору Александру Артамошину.
